Алексей ИВАНОВ. Комьюнити

Алексей ИВАНОВ. Комьюнити. – СПб.: Азбука. М.: Азбука-Аттикус, 2012

Говоря по совести, Алексей Иванов давно не нуждается в премиях, вручаемых «в жанре фантастики» — хотя начинал он именно как фантаст. Зато отечественная фантастика испытывает в таких писателях острую нужду, так что придется потерпеть. Роман «Комьюнити» как нельзя лучше подходит для выдвижения на премию, призванную расширять литературные горизонты. Собственно, вся эта книга о психологических «слепых пятнах», которые скрывают от нас реальную картину мира, о том, как комфортно жить в собственном мирке, глядя в упор и не замечая того, что шокирует, пугает, раздражает. И о том, как легко разрушить этот уютный микрокосм, раздавить любого, попросту перенастроив каналы восприятия. Жесткая, острая, очень недобрая и очень важная книга, построенная на чрезвычайно своевременной метафоре: социокультурных фильтров в современном обществе становится все больше, они делаются все совершеннее, и чем дело кончится страшно даже предположить.

Номинировал Василий Владимирский

ОТЗЫВЫ ЖЮРИ

Александр Гаррос:

Сразу констатирую: оценка несправедлива – если закрыть глаза на контекст и думать только о соревновании представленных текстов, то ивановский текст уж точно из лучших. Но. То, что очень даже недурно для неведомого Маврина (под таким псевдонимом вышел предыдущий роман «про дэнжерологов», «Псоглавцы»), — увы, довольно дурно для Алексея Иванова, одного из лучших писателей современной России. Хорошие находки «Комьюнити» пасуют перед изъянами: проваленный финал, плохо срастающиеся жанры (киберпанк, хоррор, сатирическая фантастика), отчетливо фальшивые нотки и в речах персонажей, и в пафосе автора. Так что, увы, три – при всем моем искреннем уважении и личной симпатии к мэтру.

Сергей Жарковский:

Прочитал, перечитал. Прочитал, выходит, в третий раз, перечитал во второй.
Общее впечатление: Закрывши файл, вдруг запнулся, пялясь в свои заметки. Потому и отложил оценку на сутки.

Профессиональное мнение: ПЛОХАЯ повесть КРУПНОГО (ОЧЕНЬ КРУПНОГО) писателя.

Казалось бы, всё было мне ясно. Повесть мне активно не понравилась при первом чтении (сколько там? полгода назад? год?) — не нравится и сейчас. Я понимаю все сильные её части, эпизоды и кусочки, кое-что («Дорогу обжимали чёрные ограды»; и её частные огрехи вплоть до заимствований (эпизод с барменом, «бармен видел, бармен понял» — Лимонов) и общую слабость. Чиста твёрдое два плюс один за Геграфа, минус два за индивидуально не трансформированную акутальность, плюс один за отменную сцену (голливудеры, вешайтесь) погони и сообщение от погибающего человека «Плохо писать с телефона все безграмотное. Даже стыдно!» Всё ясно: 1.

Но я запнулся.

Может ли хороший писатель (то есть просто писатель) написать плохую книгу? Нет. И хоть убейся. Потому что он (писатель) скорей удавится и всех близких вокруг удавит вдобавок. Таким образом, дело во мне, читателе.

А из чего складывается, собственно, моё мнение об общей плохости «Комьюнити»?

Для репутации автора Пармы» и Географа его «дэнджэрологические» две повести (блюэ это слово «дэнжэрология») означает однозначное «минус». Это как бы те вещи, которые Иванов должен был написать между «Погоней» и «Общагой» — тогда в графике динамического роста Иванова не было бы этой странной лакуны. Тогда как бы было бы всё в порядке — красивейшая кривая в рост, только в рост до величественной катастрофы БЛУДО и МУДО невключительно. Но вся это пелевенизированная стивенкинговщина в манере Минаева (щяс я говорю только о Комьюнити, первую днжерологическую штучку придётся теперь перечитать) была произведена сейчас, и, безусловно, не по душевной необходимости бубонно взросла. Я вижу конфликт между необходимостью писать вот это и необходимостью писать для вечности: поскольку у Иванова — писателя крупного, — это вылезает в каждой авторской интонации и в каждой интонации героев. Каждое словно окрашено раздражением Свыше, раздражением творца от изначальной необязательности и тягостности свершаемого данного творения. Но, поскольку писатель таки крупный, в повести он честно попытался (где-то даже удачно) наставить файерволов, защищающих читателя. К сожалению, они явны, я их замечаю (например, скурпулёзно точное по месту-времени упоминание Духлесса), меня это всегда бесит, поскольку обнажает леса конструкции, а это моветон и минус.

(Нота: Также раздражает меня то, что Комьюнити для какого-нибудь Дивова стало бы вполне нобелевскимтекстом, успешным прыжком выше головы в стороны. Фантастический кондом повести даже не заметил, но не заметил не потому что повесть дурна. Наоборот, и плюс к тому, Иванов пиридатель фантастики, шкура продажная, обиделся на Вершинина и злобно мстит, и вообще кормится с боллитровской делянки — и нечего тут. Это моё раздражение также вполне несознательно идёт лыком в петлицу этой повести. К счастью, если ты не дурак, ты сам лыко сие (осознав) можешь выдернуть и не учитывать впоследствии. Вычеркнуть из протокола. Сделано.)

В общем, всё ли дело в том, что, как говорил малоталантливый, но дьявольски умный и честный Булычёв «Нет, это у Стругацких не Эверест нынче получился, это Монблан какой-то…»? Неужели в этом? То, что хорошо для бычка — западло для Юпитера? Очень бы не хотелось, мы же не о Путине говорим, а о писателе; нет, я-читатель не такого плохого о себе мнения, добро бы мне было пятнадцать лет…

Давай разбираться.

Иванов — писатель без чувства юмора, причём, по-моему, от природы, а не как Ефремов, поэтому величественность его письма, в отличие от письма того же Ефремова, естественна, а не дурнопафосна; необходимый же для избежания наигрыша градус самоиронии компенсируется врождённым же добросердечием. Но именно поэтому он (Иванов) лишён иммунитета к реакции на его работу, которая, естественно, как и вся остальная «роскошь человеческого общения» сейчас аккумулирована в сети, и чума бы побрала такую роскошь, неотвязную, как ковры на фотгах в ФБ.

Таким образом: Комьюнити — это признание в интернет-зависимости, в нетофилии. И некуда бежать, если заразился. Либо переболеваешь и иммунен, либо вечно в чирьях, с больной головой давишь и давишь на f5, как крыса на рычаг. Причём, иммунный забывает о кошмарах болезни, как забываются наяву все кошмары, и ужас больного уже с собой не соотносит. Психологический блок. Вот в чём причина.

Кинг, когда у него у него чуть не погиб ребёнок под грузовиком, написал «Клатбище дамашних жывотных», сбросив туда свой ужас, и это самая ПЛОХАЯ его вещь, плохая не потому, что слабая, а потому что без тормозов, без защиты для читателя, как тот грузовик. Но Кинг живёт (ОК, жил тогда) в нормальном мире. Плохая вещь — относительно нормы. (Как в норме показ отрезания головы человеку по первому федеральному телеканалу — есть преступление.)
Вот и Комьюнити. Иванов сбросил свой ужас в Комьюнити. Но мы-то живём в перевёрнутом мире. Так что вот почему я запнулся по третьему чтению, я запнулся и, видя все косяки, неудачные эпизоды, беду с речевыми характеристиками, разговорным слэнгом (где вы, редакторы, хвостом вас по голое?!), — общую слабость «Комьюнити» , в которой был уверен, я вдруг ощущать – перестал.

Такие дела.

Нухшо. Попробуем суммировать.

По форме: всё ОК, что, собственно, было ясно сразу, фирма не вяжет кривые веники (гладкоправильновнятнопись с уникальной интонацией). По авторской игре в псевдоним: не заложусь, что Иванов снизил слог нарочно для хавания пипла. Есть такое ощущение, но не заложусь. По НФ — даже разбирать не хочу, потому что особых нарушений не углядел с моей компетенцией. По логике: концовка великолепна и полностью отвечает авторской задаче (а вот тут не заложусь, что она сама по себе была ясна Иванову изначально). По резонированию со мной, любимым и простым: засада, очень рвано. Крузу, который везёт меня через зазобмленную Америку верю и сопутствую каждую секунду. Несмотря на то, что Круз — не Иванов и никогда. А тут — продираюсь от эпизода к эпизоду. Ай-яй-яй! НО: блин, а не исправляется ли это редакторски?

И тут я немного посчитал и нашёл, что исправляется…

Ненавижу тебя, Чака!

Нуивот, блин-малина-водолаз.

Резюм: болезненная и больная ХОРОШАЯ повесть писателя Иванова. Внезапно.

Лев Лобарёв:

Точная энциклопедия жизни конкретной субкультуры. Очень умный текст — в отдельных местах. Но избыточный, много лишнего, ритм проседает. Нет ни одного приятного, симпатичного персонажа. Главгерой — фигура нарочито незаполненная. Вообще, герои невыпуклые, иногда даже яркие, (точнее, точные), но все равно неживые, будто они тоже просто пакеты справочной информации.
Текст умный, но мертвый.

Михаил Назаренко:

Как уже было сказано, плохой роман очень крупного писателя. Очень крупного и очень плохой. Страшилка для офисного планктона с пересказом обрывков научпопа/Википедии, с плоскими куклами вместо людей. Понятно, что именно хотел сделать Иванов в «Коммьюнити», как и едва ли не во всех своих романах: создать образ-концепцию, обладающую огромной объяснительной силой. Жизнь в России – она вот такая. Вот потому-то. И человеку приходится делать такие-то выборы – или отказываться от них. В «Парме» и «Золоте бунта» такая модель естественно смыкалась с мифом – собственно, превращалась в миф. В «Блуде» и «Дэнжерологах» Иванов пытается играть на поле Пелевина – но если тому когда-то давно еще удавалось находить емкие формулировки и убийственные термины, то Иванов здесь идет вопреки природе своего таланта. Лекции, комментарии, автокомментарии – а в итоге и говорить не о чем, все подано, и разжевано, и очень скучно.

Андрей Рубанов:

Иванов — большой писатель. Мой ровесник. Я его очень уважаю. Но роман «Комьюнити» у него не получился.