Юлия ЗОНИС, Екатерина ЧЕРНЯВСКАЯ. Хозяин зеркал
Юлия ЗОНИС, Екатерина ЧЕРНЯВСКАЯ. Хозяин зеркал. — М.: АСТ, 2013
Совместная книга одного из лучших фантастов поколения 30-летних Юлии Зонис и дебютантки Екатерины Чернявской являет собой по авторскому определению «роман-спектакль в трех действиях» с сюжетом, стилем и инструментарием, которые не позволяют отнести текст к какому-либо поджанру фантастики. Книга, корнями уходящая в «Снежную Королеву» и «Трех толстяков», начинается практически как пародия, а продолжается как постмодернистский роман, который сочетает то, что сочетать вроде не полагается: от говорящих крыс, троллей, песчаных големов и троицы сверхлюдей, правящих Городом (один член этого триумвирата ко всему прочему периодически меняет пол) до стимпанка и революции. При этом читается «Хозяин зеркал» как вполне реалистическая, хотя и очень странная книга; то, что у других, менее умелых и смелых авторов превратилось бы в невнятный, рассыпающийся, нежизнеспособный конструкт, у Зонис Чернявской превращается в полнокровный текст — один из лучших, по моему мнению, текстов в русской фантастике последнего времени. На Западе ближайшим аналогом такой литературной смелости являются, скорее всего, книги Чайны Мьевиля.
Номинировал Николай Караев
ОТЗЫВЫ ЖЮРИ
Андрей Василевский:
Целое не сложилось, перемудрили. Вспоминается старый анедот: «Отгадай, что такое: зеленое, висит на стене и пищит» — «???» — «Селедка!» — «??!» — «Моя селедка. Что хочу, то и делаю». Когда в романе всё возможно и зависит только от авторского произвола, это не так уж интересно.
Александр Етоев:
Нормальная такая девчоночья проза, не то что плохо написанная, а неотделанная скорее, отделочные работы плохо проведены. Меня, читателя серьезного, не удивишь никаким сюжетом, тем более во всей известной миру литературе сюжет один: борение живота со смертью. Хотя, с другой стороны, забавно: поехал Иван-дурак в город покупать ненависть. На страусе по имени Страус. Бабка его послала. Пугало говорящее взял с собой, чтобы было Ивану-дураку, он же Джейкоб, не скучно ехать. Ну и далее, по сюжету. Поясняю мой упрек в неотделанности. Проявляется она в многословии (от желания описать все подробно) и в неудобочитаемых конструкциях фраз. Но здесь я авторов понимаю, это идет от молодости, от молодого избытка сил, когда автора переполняет желание выплеснуть поскорей на читателя продукты творческого брожения. Придет время, и они научатся себя перечитывать и прореживать, чтобы росло ярче. Ставлю пока четверку.
Сергей Жарковский:
Отлично. В рамках данного конкурса – 3.
«Как бы фэнтези» с элементами реалистичности от главного и единственного представителя так называемой «цветной волны», которого стоило выкармливать, а теперь в высшей степени стоит читать и за которым стоит следить, поскольку к определённому таланту прилагается определённое количество способностей, и есть хорошая динамика.
А т.н. «цв.волна» должна называться «рваногрелочной» или «тузиколайной», что, к сожалению, опять сильно видно и в этой работе Зонис-Чернявской. Авторская интонация снижена в стёбо-формуную, и снижение никакими потребностями данного романа не оправдывается. Пишется, как дышится. Пара каментов в ЖЖ – пара абзацев в рукопись. Ох, извините, в не то окно. Надо паять тумблер.
Михаил Назаренко:
Номинатор полагает, что этот роман «полнокровный текст», а вовсе не «невнятный, рассыпающийся, нежизнеспособный конструкт». Мое мнение прямо противоположное. Декларировать, что мир, где происходит действие, – это несовершенное отражение Первообраза (Земли), – хорошая отмазка, но не работает. И люди, и нелюди – все картонные куклы, начисто лишенные правдоподобия и обоснованности мотивировок. Основные тексты, на которые опирается «Хозяин зеркал», – «Снежная королева» и «Три толстяка» – прекрасно показывают, как, при всей сказочной условности, при очевиднейшем авторском присутствии в тексте, могут возникнуть вполне убедительные и живые миры. Только не нужно путать 2Dс 3D, а набор цитат б/у – с постмодернизмом.
Андрей Рубанов:
Ироническое фэнтези встречает стимпанк. Написано прилично. Но роман требует значительной доработки, его можно сократить. Роман довольно милый, и созданный авторами мир а-ля Гофман не лишён обаяния. Но опять же, как и в случае с Дубинянской, тайна этого мира окончательно раскрывается ближе к второй трети текста, — то есть читателю надо терпеливо преодолеть многие десятки страниц, прежде чем понять, что к чему. Читать эту книгу не будет никто, кроме фанатов жанра; а сильная книга обязана преодолевать границы жанра.
Надо убрать «роман-спектакль», это ненужный бантик; честно говоря, спектаклем там и не пахнет.