Глеб Елисеев о «Лабиринте для Минотавра»

Заимствования в наше веселое постмодернистское время давно уже не считаются чем-то «криминальным». Наоборот, их призывают воспринимать в качестве «оммажей» и «дани уважения» предшественникам. Но только в случае романа М. Савеличева «Лабиринт для Минотавра» с подобного рода «уважительными отсылками» возник явный перебор. Автор, с мясом выдирая детали из книг братьев Стругацких (от «Страны багровых туч» до «Второго нашествия марсиан»), попытался сотворить собственно «литературное полотно», но в итоге получился какой-то рваный коврик из упоминаний, аллюзий и почти цитат. (Братья в данном случае «пострадали» больше всех, но книга вообще пестрит намеками на тексты других фантастов – от Е. Войскунского и И. Лукодьянова до К. Маклин).

Подобный подход никакой новизны не создает, а лишь вызывает закономерное раздражение – попытка сложить «новое художественное здание» из старых, да еще и чужих «кирпичей», никаких «новых горизонтов» в развитии жанра кончено же не обещает.

Постмодернистское экспериментирование научной фантастике оказалось вообще чуждым и в ней не прижилось – за прошедшие годы это стало уже совершенно ясным. Зачем повторять опыт, который уже не единожды проваливался – непонятно.

И, кстати, еще одно недоумение в финале: почему у автора проект всеобщего воскрешения всех когда-либо живших людей называется «Феодоровским»? Ведь из любого справочника можно узнать, что идейный вдохновитель этого проекта и создатель «Философии общего дела» звался просто Н.Ф. Федоров. Что, автора «Лабиринта для Минотавра» вновь подвело постмодернистское желание пооригинальничать на голом месте?