БАЛОНЧИК ВУДУ. Владимир Березин о романе «Средняя Эдда»

БАЛОНЧИК ВУДУ

 «Средняя Эдда» Дмитрия Захарова

Не работает ларёк

Потому что Рагнарёк

Это прекрасная книга хорошего автора, и она безусловно достойна какой-нибудь премии. Например, даже какой-нибудь премии Кандинского (почему бы её не дать за роман).

В чём там дело? Боязнь спойлеров я отметаю: мы же читаем «Всю королевскую рать» не для того, чтобы узнать, выберут ли центрального персонажа в сенат США. И перечитываем его не поэтому. В Москве появляется свой Бэнкси. Но это не какой-нибудь Zoom со «Стрит-арт без вандализма». Тут, натурально, правящий режим становится кровавым, причём залитым собственной кровью. После каждой работы прерывается жизнь кого-то в высших эшелонах власти. По внутренней логике серийного маньяка-графитчика должно быть нарисовано двенадцать картинок, и последняя… Ну сами понимаете, вот в конце романа длинный кортеж из чёрных лаковых внезапно машин останавливается и все гадают: что случилось?

Чем это всё ценно для «обычного читателя»? Тем, что «обычному читателю» чрезвычайно интересно, как там всё устроено в Кремле. Но сколько бы посвящённые в тайны журналисты и политологи не рассказывали ему о борьбе одной кремлёвской башни с другой, о раскладе сил под ковром, ни разу никто ничего не угадал, ничего не предсказал, а история пишется по мемуарам.

Зачем «обычному читателю» всё это знать — вопрос другой, но прикосновение к тайнам управления всегда его будоражит. А тут оно дано в мистически-художественной форме.

Но проблема как раз в художественности. Тут работает удивительный закон бытия: чем более текст актуален, тем менее он художественен. Это тонкое, чрезвычайно летучее вещество литературы норовит мгновенно распасться при росте актуальности.

Трудности добавляет и чрезвычайное обилие персонажей разного толка. Чиновники, генералы, хозяева телевидения, политтехнологи, журналисты, потерявшие совесть и журналисты, потерявшие совесть частично, росгвардейцы, хипстеры (извините), активисты, сотрудники спецслужб, обыватели — все бегают взад-вперёд и что-то бормочут нестройным хором.

По сути, конструкция проста. Это рассказ Евгения Пермяка о волшебных красках (правда, у Пермяка мальчик сперва нарисовал ими множество хоть и оживших, но нелепых и не нужных прогрессивному человечеству вещей, а потом стал учиться, превратился в честного художника и порадовал людей, строящих социализм, нормальными высокохудожественными картинами).

Так же поступил и известный фрейдистский герой с карандашом вместо носа, которого придумал Юрий Дружков. Существо с волшебным карандашом вместо носа сперва плодит Смертельные Эскимо, вызывает к жизни из рисованного небытия негодяев, но потом с другом Самоделкиным организует школу и начинает служить на ниве народного просвещения. Не важно, чем дело кончится, важен механизм необычайного — малое движение волшебного носа (опять извините) меняет реальность. На этом построены и ожидания от куклы вуду: небольшая конструкция, крохотная иголка, но большие (и чаемые) изменения в реальности неприятных нам людей.

Обычный человек, иногда превращающийся в «обычного читателя», вполне верит в маоистские лозунги короткого напряжения и долгих лет будущей хорошей жизни. Это как легендарные евреи, что хотели с помощью Пульса-де-Нура истребить Гитлера. Обыватель, которому страшно самому бороться со злом, надеется на супергероя. А кто современный супергерой, как не анонимный граффитчик. Он скрыт, имя его неизвестно (хотя догадки строят все), при этом его действия чрезвычайно эффективны — правительства меняются, а Бэнкси остаётся. Художественные высказывания превращаются в долгоживущие метафоры.

Но это конструкция сюжета, а потребительская ценность «Средней Эдды» как раз в описании политического мира, потому что читатель им интересуется. И точка зрения Штирлица в тот гипотетический момент, когда СССР пал (о чём часто говорит автор и в тексте и в интервью), самая распространённая для описания политики. «Хороший человек на службе у победившего зла (недобра)» — это, собственно, главный герой романа «Вся королевская рать», да их много, таких романов.

И да, тут повсеместный «пелевин» с его абсурдными объяснениями политической реальности и реальностью, превратившейся в абсурд. Но один Пелевин уже есть, и, гарцуя на своей лошади, кричит, что Боливар не снесёт двоих. Но я вовсе не пеняю автору примером Роберта Пенна Уоррена, а просто пытаюсь понять жизнеспособность такого метода описания действительности.

Но вот что мне кажется — у этой литературы есть свои, вполне новые горизонты. Бог с ней, с запутанностью, именно эта конструкция имеет будущее — абсолютная актуальность, и то, что модные политтехнологи называют многозначительно «повестка». При этом мы знаем, что люди сейчас читать ленятся и кормятся пересказами. А в пересказе (то есть редактуре) таки сюжет звучит всегда лучше.

С чем мы и поздравляем автора.