Ольга Балла о повести «Я — кукла-вуду»

Однофамилец Александра Мелентьевича сделал эффектный, яркий и сложный по эмоциональному и смысловому устройству римейк «Волшебника изумрудного города». В самом поверхностном слое это, конечно, пародия (и да, этот компонент там несомненно есть и силён), но при более основательном всматривании предстаёт как радикальное перепрочтение, переинтерпретация текста с наполнением старой доброй сюжетной канвы новыми и совсем не добрыми смыслами, без малейшего утешения и без того даже минимального набора иллюзий, который необходим и взрослому человеку для душевного равновесия. Волков(-младший) выжигает всё с максимальной беспощадностью.

Правда, эту радикальную работу с одним из классических текстов советского и, наверно, постсоветского детства вряд ли можно назвать фантастикой в строгом смысле слова, если только не считать, что фантастика – всё, что о несуществующем. Собственно, всё фантастическое – сказочное – уже написал Волков-старший, а ещё прежде него – автор «Волшебника Страны Оз» Лаймен Фрэнк Баум; Волков-младший «всего лишь» прочитал эту сказку заново – как страшную, жестокую и безнадёжную. Это сделано точно, последовательно и умелой рукой, — я бы даже сказала, в своём роде блестяще. Но открывает ли это новые горизонты, то есть даёт ли действительно новое (отчаяние – старо, хотя и безусловно ново по отношению к этому тексту) и конструктивное видение чего бы то ни было, например, человеческой природы? – в этом, признаться, сомневаюсь и даже, честно сказать, кажется, что наоборот.