Ольга Балла о романе «Реинкарнатор»
Вопреки тому, что в самом начале своего номинаторского представления романа Юлии Рыженковой сказал Андрей Щербак-Жуков («Бывает альтернативная история, а это – альтернативная реальность»), перед нами вполне себе классическая альтернативная история: вместо христианства государственной религией России (и, похоже, не только её) некоторое количество столетий назад стал буддизм – и, соответственно, многие из известных нам событий христианской истории не случились вовсе. (Не случились, в частности, и Первая мировая война, и революция 1917 года, — события романа происходят в 1916-1917 годах по христианскому летосчислению.)
Замысел, конечно, захватывающе интересный – открывающий перед автором широчайшие возможности для конструирования той самой альтернативной реальности на всех её уровнях. По идее, и мир, и российский социум (во всём – от подробностей быта до душевного устройства его обитателей) при таких радикально иных вводных данных должен быть принципиально отличным от нашего. – Увы, реальность буддийской России — обескураживающе идеальная копия нашей нынешней! – с той разве только незначительной разницей, что вместо церквей стоят дацаны, вместо чёрта поминают асура, в качестве приветствия используют словечко, по всей видимости китайское, «Фохао» — во всём прочем следы влияния китайской цивилизации незаметны (ну и ещё какие-то мелочи этого уровня), и некоторые станции метро носят другие названия (типа «Лхасская». Но после благополучно существующей «Таганской»). А так всё совершенно то же, всего лишь случившееся на столетие раньше (просто потому, что Будда послал людям возможность записывать карму на специальных аппаратах и благодаря этому получать новое воплощение именно в мире людей, оттого и технический прогресс так скор. Вопрос, для чего он вообще нужен буддийскому миру). Перед нами – люди, в точности так же сформированные многовековой культурной памятью христианской европоцентристской цивилизации, как и мы с вами, с их христианскими именами, с их англицизмами и франкизмами в речи типа «офис» и «метро» и даже совсем уж непонятно откуда взявшимися в нереволюционном 1917-м следами советского запустения («ободранная краска на косяках дверей, дешёвый дерматин, унылые зелёные стены…» как типичная примета станции скорой помощи, и постсоветские подъезды с «запахом кошачьей мочи, окурками и полумраком» — откуда такое в стране, не знавшей революционных потрясений?). И даже город Петербург, Питер, у них почему-то существует, там же, где и теперь, — значит, есть и святой Пётр, в честь которого можно было назвать столицу буддийской империи? и вообще был смысл строить этот город у европейских границ?.. Альтернативной реальности не получилось. А ведь какой иной, действительно совсем иной мир можно было бы выстроить!
Почти не выполнив самую интересную из напрашивавшихся задач, не продумав в деталях другой цивилизации с её особенностями, — автор зато блестяще справилась с задачей построения связанной с записью кармы детективной интриги с неожиданной развязкой. Как детектив это великолепно. Как фантастика с новыми горизонтами (и это при таких-то прекрасных, ею самою для себя созданных возможностях!) не очень.