Глеб Елисеев о повести «Кумбу, Мури и другие»
Очередной постмодернистский текст. Можно даже сказать, что довольно яркий представитель одной из двух основных форм подобных текстов.
Чаще всего сочинения постмодернистов делятся на «произведения-игры» и «произведения-конструкты». Создатель «произведения-игры» изначально много думает о своем будущем читателе и стремится сделать его соучастником и сотворцом, заставляя многое самостоятельно додумывать и воображать. Создатель же произведения второго типа озабочен лишь совершенством собственного «литсооружения», нарочито собранного из «материалов», плохо монтирующихся друг с другом. И тем больше гордость автора, когда из разнородных кусков, вдохновленных книгами самых разных эпох и жанров, удается собрать нечто непротиворечивое и вполне читабельное, где разнородность исходных источников выявляется только при тщательном анализе.
Вот питерский писатель М. Гаёхо и попытался сотворить такой «конструкт», изготовив повесть «Кумбу, Мури и другие». Но, боюсь, разнородность устремлений автора не позволила ему создать что-нибудь внутренне непротиворечивое. Гаёхо решил изначально поиронизировать над нынешним социальным расслоением (странная идея-предпосылка о разделении общества на «карантинные классы» (фактически – касты) по схеме, восходящей к обычаям некоего австралийского племени (!). И в то же время текст перенаполнен саркастическими намеками на современное «коронобесие» и вообще на перегибы в борьбе с пандемией. А еще в повесть ни с того ни с сего вставлен объемный кусок с аллюзиями на «Серебряного голубя» А. Белого. (То есть автор произведения претендует также и на ироническое переосмысление наследия русского литературного ренессанса конца XIX – начала XX в.). В конце же вообще дается мини-картинка начавшихся всеобщих бунтов уставшего от авторитаризма населения (социальный комментарий; куда же без него в современной культуре!)
И все это загнанно в достаточно небольшой объем, что приводит к закономерному результату – образы героев не развиты, они кажутся совершенно картонными и сочувствовать им не хочется. Впрочем, возможно, М. Гаёхо к этому и стремился, создавая текст, близкий к «литературе абсурда», где ничто не имеет значения – ни персонажи, ни сюжет, ни антураж – только возникающее общее ощущение нелепости происходящего.
Что ж – общая аура абсурдности и ненормальности в повести «Кумбу, Мури и другие» явно присутствует. Но к фантастике и уже тем более – к НФ – подобное произведение имеет мало отношения. Хороший научно-фантастический текст изначально предполагает рациональное и четкое изложение развития даже самых невероятных событий. И, если кто хочет почитать НФ-историю на похожую тему – о мире, где свирепствуют пандемии и всех тиранят медицинские службы, – тому лучше обратиться к старому доброму роману А.Н. Громова «Год лемминга». А повесть «Кумбу, Мури и другие» М. Гаёхо годится лишь для любителей крайних постмодернистских экспериментов.