Ольга Балла о «Призраке библиотеки» Андрея Юркова

В принципе, идея «фантазии на тему черновиков» некоторого уже состоявшегося романа сама по себе свежа и потому интересна: автор выявляет смысловые возможности в предшественнике чужого текста и выращивает их по собственным соображениям, — и это правильно, поскольку всякий состоявшийся текст – не только факт, но ещё и стимул, запускающий в своей культуре разные связанные с ним движения (так что новые горизонты работы с текстами предшественников тут, несомненно, намечены). Автор устраивает своего рода альтернативную историю известного романа, направляя это движение по неисхоженным путям, да ещё придавая этому опыту (родственную Булгакову) драматургическую форму. Прелестно также, что автора (Булгакова) обсуждают, в том числе и с ним самим, его собственные персонажи.
Другой вопрос, что в совсем небольшом тексте много пространства и времени уходит на совсем не связанные с делом разговоры. Призрак Библиотеки долго рассуждает о себе и своих возможностях; Князь Тьмы отпускает длинную и совершенно необязательную реплику «в никуда» о том, что он хочет этого Призрака использовать в своих целях и не надо забывать о мелочах в отражении эпохи (Князю ли Тьмы изрекать банальности? – Ему бы изъясняться, скорее, парадоксами), затем Призрак вновь рассуждает о том, зачем же он понадобился Князю Тьмы, и снова о том, чем он занимается (к седьмой странице всё ещё неясно, что надо Князю от Призрака, между тем Призрак тоже успевает наговорить изрядно банальностей – о том, что для вдохновения нужны обстоятельства)… Может текст быть коротким и затянутым одновременно? Почти невозможно, но автору удалось.
И что это Сатана так озабочен тем, чтобы была «отражена эпоха да ещё чтобы через сто лет потомки поняли, что творится в стране? Подозрительно правильные вещи его волнуют. О, он возмущён тем, что «искажаются правильные идеи и благие порывы», – да он же радоваться этому должен. И вообще, ему и его Демону почему-то важно, чтобы писатели делали хорошую литературу, а все гадости, которые они им устраивает ради этого (да ещё беспокоится, чтобы не переборщить) – инструментальны, то есть служат хорошей конструктивной цели. — Где же его сатанинская сущность? Вообще-то ведь его задача – овладевать душами, творить зло, соперничать с Творцом… Он, конечно, по собственным словам, «часть той силы, что вечно хочет зла» и получает благо в качестве побочного продукта, — но здесь-то он совершенно никакого зла не хочет. То есть, идея видится, в конечном счёте, в корне неправильной.