Владимир БЕЛОБРОВ, Олег ПОПОВ. Плановый Апокалипсис

В наше непростое и, будем надеяться, не последнее время, сценарии мирокрушения приобретают особый характер. Свой вариант (даже два варианта) представили и Белобров с Поповым, авторы культового «Красного бубна».

Причина этого Апокалипсиса – не климатические изменения или конфликт с применением ядерного оружия, а череда случайных (и неслучайных тоже) совпадений и злокозненные инопланетяне, конечно. И там, где другие авторы бросились бы живописать картины катастроф, Попов с Белобровом выводят на первый план с виду непримечательные и даже в хорошем смысле слова дурацкие бытовые сценки.

Вот философ Маналов в поисках Абсолюта (водки, а не того, о чем вы подумали). Вот певица Зоя Котик, встретившая инопланетянина Костю. Вот ревнивый Роман Монеткин и его возлюбленная Юля, обуреваемые шекспировскими страстями. Вот и другие персонажи, и все они, как выяснит по мере прочтения внимательный читатель, взаимосвязаны, вплетены своими действиями и их последствиями в единую сюжетную канву.

И заканчивается этот сюжет так, как и обещало название – Апокалипсисом. Волей соавторов хроники надвигающихся бедствий становятся чтением веселым, а «роман-катастрофа» оказывается на территории сюра и трэша.

Возможно, текст выиграл бы, будь он поразмашистее, пообъемнее. Но и этого хватит, чтобы растащить его на афоризмы (например, «жизнь — это не только размножение, но и уничтожение размноженного»).

Да и как бороться с инопланетянами позорными гранатами читатель запомнит навсегда.

Белобров Владимир, Попов Олег. Плановый Апокалипсис (электронная публикация).

Номинировал Сергей Шикарев

ОТЗЫВЫ ЖЮРИ

Ольга Балла:

Текст выстроен в своём роде виртуозно — в смысле показанной там авторами связи всего со всем, случайного и ситуативного – с глобальным (эта мысль, хотя и не слишком оригинальная, зато показанная наглядно и подробно, вполне может быть сочтено даже более важной для текста, чем всё, относящееся к катастрофическому концу цивилизации): детали, незначительные в одной сюжетной линии, оказываются ключевыми в других; все ниточки, по видимости оборванные, в конечном итоге вплетаются в цельную ткань. Вообще же, по моему чувству, тексту сильно недостаёт глубины. (Не говоря уж о том, что « апокалипсис» уже по самому смыслу слова никак не тождествен катастрофической гибели всего, — и Белоброву ли с Поповым, основоположникам, как пишут, «православного мистического триллера», этого не знать? – слово это, означающее по-гречески «откровение», по идее, указывает на раскрытие некоторой окончательной истины о мире, но ничего подобного тут не происходит.) (Настойчиво-)пародийный, иронический компонент в повести существенно сильнее собственно фантастического, который, с его «щелочноземельными металлическими гуманоидами», готовившими на Земле «крупный теракт – глобальную бактериологическую атаку» (так, надо думать, авторы обыгрывали пандемию, во время которой всё это писалось), тут и сам по себе довольно пародиен. Очерк провинциальных нравов в повести даже чисто количественно занимает гораздо больше места, чем фантастика как таковая и может читаться независимо от неё.

Два варианта финала – идея сама по себе интересная, только, увы, из предшествующих событий в тексте эта двойственность не вытекает (несмотря даже на то, что в обеих версиях ключевую роль играет прилетающий в окно молоток), она основана на двух совершенно разных версиях Конца Всего. (Ну и, строго говоря, мысль о том, что причина гибели планеты – инопланетные гуманоиды / рептилоиды, а люди – их не осознающие того орудия, глубокой и плодотворной тоже назвать трудно).

Характеров (как, впрочем, и интересных идей о мироустройстве и человеческой природе) там нет, зато есть грубовато (хотя и ярко) очерченные (и узнаваемые) типы и социальные ситуации, что, конечно, немало. (Кстати: только ли мне одной кажется, что провинциальный философ Маналов с его бытовыми нелепостями, женой-Ксантиппой и экзистенциальными сентенциями типа «Что-то постоянно меняется, а что-то остаётся относительно неизменным, как, например, камень» — возник под сильным влиянием философа Якова Павла Гельмана и во многом его повторяет? – только он заметно ухудшенная и упрощённая копия, и к пародийности в нём всё, похоже, и сводится.)

Мария Галина:

Владимир Белобров и Олег Попов – культовые фигуры 90-х (подробнее про них можно прочитать вот тут:

Они известны много чем замечательным, не только прозаическими текстами, и в общем их можно было бы назвать контр-культурщиками (многие их книги выходили в знаменитом «Красном матросе»), если бы вся чего-нибудь стоящая культура тех лет не была контр-культурой (таким образом контр-культура условных 80-х стала магистральной культурой 90-х и можно ли ее называть контр-культурой не знаю, но это я уже запуталась и вообще не о том).

Из этого же материала следует, что «Плановый апокалипсис» авторами написан после десятилетнего перерыва в сотрудничестве как часть трилогии во время первого карантина («в 2020 г…. сначала на электронной платформе Author.Today, а позже и на бумаге, выходит «пандемическая трилогия»: три коротких романа — «Плановый апокалипсис», «Книга счастья», «Невидимые миру связи, или Разумные зайцы». «Плановый апокалипсис» датирован «05.03—21.04.20», «Книга счастья» — «27.05—28.06.20»). Все три романа построены на перекрестных отсылках друг к другу и писались авторами «поглавно», то есть один – одну главу-завершенный эпизод (они небольшие), другой – другую. Потом это сводилось вместе.

В результате перед нами проходит серия сюжетов (иногда чернушных, иногда фантасмагорических, иногда трогательных, иногда и то и другое и третье), повествующих о жизни всяких печальных людей нестоличного города. Герои как бы перетекают из одной истории в другую; прием не новый, а уже, пожалуй, и почтенный.  Фантастическая идея до какой-то степени грустная – земная цивилизация служит полигоном для отработки чрезвычайных ситуаций, все апокалипсисы тут плановые, но в какой-то момент в силу печальной случайности что-то пошло не так… Но, конечно, этим идеи не ограничиваются – тут есть и часы с обратным ходом (машина времени), и пришельцы-резиденты, и странные ритуалы. На самом деле в маленьких городках всегда все это есть 😊.

Надо сказать, что в «Плановом апокалипсисе» гораздо меньше провокации (в «Красном бубне», цитирую ту же «Сигму», «Магистральный сюжет приходит из детской страшилки, которой Игорь Мешалкин пугает сестренку Верочку. Хамдэр — повелитель тьмы у древнегерманских племен, он же Троцкий, прикидывающийся соратником Ленина и сотрудником Коминтерна, — пытается вернуть себе выкраденную во время войны Абатуровым шкатулку с пальцем Ильи Пророка, чтобы устроить Апокалипсис, который в этой версии совпадет с излучением божественной звезды Рэдмах»), жесткости, размаха и веселой злости, это очень грустная и человечная история (ну не без чернухи, конечно, но это и хорошо, что-то же должно такое быть😊).

Важно, что «Плановый апокалипсис» -вещь по нашим временам уже мейнстримовская (надо сказать, то, что он воспринимается мейнстримом, во многом заслуга тех же Белоброва-Попова, заметно расширивших рамки нашего восприятия). Ее вполне можно представить себе опубликованной, скажем, в «Новом мире», но в «Новом мире» можно представить себе много чего, потому что это хороший журнал.

Можно ли считать это новыми горизонтами, не знаю. Для самих Белоброва и Попова — это не новые горизонты, уж точно. Сама по себе вещь безусловно в высшей степени качественная, но, по-моему, не имеет никакого отношения к фантастике. Тем более, это в общем часть целого, хотя и самостоятельная часть. Но тут похоже таков общий принцип структуры трилогии – каждый отдельный микросюжет – часть целого, а целое в свою очередь часть еще большего целого.  Так или иначе, без Белоброва и Попова наша культура была бы гораздо-гораздо беднее, спасибо им за то, что они есть.

В. Березин, мне тебя не хватает.

Глеб Елисеев:

Если текст начинается с осточертевшего за тридцать (а то и больше) лет беззубого глумления над «баяном» «Как вы пишете вдвоем?» – это очень плохой симптом.

Симптом того, что у соавторов плоховато с чувством юмора. Но это так, полбеды. В конце концов, фантастику читают не для того, чтобы животики надорвать. Чтобы развлечь себя нехитрой шуткой, можно легко найти массу других текстов на специализированных сайтах в Сети. К сожалению, по мере чтения выясняется, что у создателей «Планового апокалипсиса» плохо и с самым важным для авторов фантастических текстов – с фантазией.

Недостаточно просто напихать в одни текст описание кучи событий, которые стряслись с тривиальными персонажами из «бытовухи» про нашу реальность, вроде бы столкнувшимися с пришельцами из космоса, чтобы получился цикл «Великий Гусляр» Кира Булычева. У покойного мастера каждый рассказ о соприкосновении советской обыденности и фантастического запределья был увязан с интересной или забавной фантастической идеей. А у В. Белоброва и О. Попова – нет.

Пришельцы и дураки среди нас? Что ж, удивили. Да об этом – половина мировой литературы (это про дураков) и половина НФ (это – про пришельцев). Чтобы произведение заинтересовало читателей, надо, чтобы оно и было интересным. А от «Планового апокалипсиса» создается впечатление, будто самим авторам во время карантина не слишком-то и хотелось писать задуманный текст.

И еще одно настырное упоминание – об «обмане потребителя». Да, я выгляжу как зануда, периодически поминая об этом в своих рецензиях, но, надеюсь, «повторение – мать учения». Даже если соавторы подразумевали под термином «апокалипсис» его истинное значение – «откровение» – то ведь большинство читателей этого намека не поймет. Современные граждане понятие «апокалипсис» ассоциируют исключительно с глобальной катастрофой. А вот ее-то (спойлер!) в книге и нет. А есть цепь абсурдных эпизодов, впрочем (надо признать должное) грамотно увязанных воедино.

Только это, к несчастью, не искупает общего тягостного впечатления от совсем унылого текста без малейшей фантастической выдумки.

Ирина Епифанова:

Наверное, некоторая проблема литпроцесса в том, что любой выдвинутой на любую премию книге жюри придирчиво смотрит в зубы и светит фонариком в глаза: а в чём тут сверхидея? А где не бывало оригинальное фантдопущение? Где изощрённые языковые приёмы и игры со стилем?

Здесь мы имеем просто хороший уютный текст, в котором всего в меру и всего достаточно. И объём повести небольшой, и композиционно и сюжетно все линии ловко взаимоувязаны. И юмора ровно как надо. Да, пожалуй, без потрясений, рекордов, а значит, вероятно, и без призовых мест (хотя не факт, мне текст напомнил прошлогоднего лауреата, «Фальшивого слона»). Но повесть, безусловно, добротная и милая, приносит читателю негромкое удовольствие.

Вадим Нестеров:

Фантастикой в ее современном понимании здесь, конечно, не пахнет, но фантасмагория очень классная. Судя по всему, авторы изначально не относились к тексту, как к чему-то серьезному, что сильно пошло на пользу повести. Очень легкая, часто смешная, профессионально сделанная из филигранно переплетенных глав. Даже раздвоенная концовка не разочаровывает. Очень хорошо. Второе место.

Екатерина Писарева:

Творческий тандем Владимира Белоброва и Олега Попова вылился в «Плановый апокалипсис», а текст, прочитанный около месяца назад, выветрился из головы так быстро, что даже мысль за хвост ухватить не получилось. Череда событий, людей, имен – и все какое-то незапоминающееся, блеклое, проходное. Пожалуй, «жопа в шпагате» – это самый яркий образ из всего романа, в названии которого красуется мощное слово «апокалипсис». Думаешь, что будет «огонь небесный», а оказывается – всего лишь зажигалка.