Павел АМНУЭЛЬ. И никого, кроме…

Павел АМНУЭЛЬ. И никого, кроме… // Искатель (М.). — 2013. — № 10

 Новое: идея инфинитного исчисления, нового раздела математики. Вполне возможно, что эта фантастическая идея может реализоваться и существенно изменить представление о мире. Необычна история человека в состоянии комы, у которого, казалось бы, нет никакой возможности воздействовать на окружение, а он умудряется не только расследовать детективную историю, но и найти решение своей проблемы. Мысль о том, чтобы выбрать такого человека в качестве главного героя, тоже нетривиальна.

Номинировал Владимир Борисов

ОТЗЫВЫ ЖЮРИ

Андрей Василевский: 

Дочитал потому, что я член жюри.

Александр Етоев:

Специфическая история. Много муторной психологии. Повесть сухо написанная и оттого читаемая с трудом (потому что скучно). Где здесь Новые Горизонты, не понимаю. Да, еще: в ней воздуха не хватает, потолок низкий. И грех не процитировать классика: «Но боже мой, какая скука с больным сидеть и день, и ночь…» Типа Пушкин о повести Амнуэля.  Хотел поставить 2 балла, но из природного человеколюбия ставлю троечку.

Сергей Жарковский: 

Блистательно! В рамках данного конкурса – 4 с кучей плюсов.

Герметичный (и даже герметический 🙂 ) детектив, где не преступление совершено в какой-то безвыходной локали, а сыщик в ней заперт.

Внятность (и прямолинейность) письма Амнуэля старше меня, как такового, так что это уже в умолчаниях.

Сама по себе математическая идея и сеанс по её применению в реальностях на мой нематематический взгляд вполне себе ОК.

И вот интересно: в лице работ Павла Рафаэловича данных на весьма большом временном отрезке хорошо видно, как словарь и тело письма изначально внятного советского писателя-фантаста плавно и здорОво меняются – словарь в сторону увеличения и незажатости, тело письма – в сторону просто писателя. С элементами фантаста. (В предпоследней фразе грамотность принесена в жертву точности.) Даже как-то не хочется представлять, чем были бы «советские фантасты среднего звена по факту» Амнуэль, Подольный, Биленкин, етс, кабы занимались бы они писательством не «рассказов, изданных раз в два года типахобби», а писательством, как основной работой – без совка вокруг них.

Михаил Назаренко: 

Достоинства – традиционные для Амнуэля: четкость, продуманность, соединение очень личного и частного с общенаучным и общефилософским. Недостатки – увы, традиционные же. Я понимаю, что не все читали -дцать предыдущих текстов Амнуэля на тему псевдонауки эвереттики. Но я-то читал! И когда мне в очередной раз начинают объяснять, что это такое… Добавим к этому очевидную затянутость и подчеркнутую психологическую недостоверность (редкий случай, когда она обоснованно входит в авторский замысел: герой переходит из мира в мир, где мотивировки поведения окружающих радикально меняются). Словом, если в начале повести судьба и идеи повествователя меня интересовали, то в финале, после новых и новых межмировых скачков – уже нет. Ну, и еще одно: подтвердилось, что «эвереттический мир» лучше Нила Стивенсона не опишешь, – но даже и Стивенсон прошел на грани фола. «Так что лучше мы ничего не будем о нем говорить».

Андрей Рубанов: 

Номинация «за вклад в научную фантастику». Автор — патриарх, я вырос на его рассказах из журнала «Техника-молодёжи». Амнуэль написал умную книгу в жанре научно-популярной беллетристики. Пять баллов — за блестящий интеллект. Некоторые цитаты выписал. Например: «бесстрашие есть психоз трусости, преодолённый с помощью гнева».